Книга: Декрет о народной любви (Мик Джеймс); Амфора, 2006

Джеймс Мик «Декрет о народной любви», Спб., 2006, изд. Амфора, пер. с англ. Адам Асвадов
Захватывающий роман, но что самое поразительное – великолепный русский язык. Не верится, что книга написана на английском. Язык настолько богатый, сочный, образный и «выпуклый», так тонко переданы стилистические тонкости речи, что я при чтении несколько раз заглядывала на первую страницу и с удивлением в очередной раз убеждалась, что передо мной – переводное произведение. В таком случае переводчик заслуживает глубочайшего уважения.
Что касается содержания, то это история охватывает период буквально в несколько дней 1919 года, однако корни всего происходящего уходят еще в дореволюционные времена. События разворачиваются в сибирском городке Язык, занятом чешским военным отрядом, который уже сам не знает, на чьей он стороне – белых ли, красных, или на своей собственной. Городок оказывается местом обитания таинственной русской секты скопцов. Здесь же пересекаются пути беглого каторжника, тунгусского шамана, чешского офицера еврейского происхождения и вдовы бывшего кавалергарда. Любовь к женщине, перешагнувшая через границы человеческой морали. Любовь к Богу, отвергающая прежде данные перед Богом клятвы. Любовь к жизни, которая становится не нужна.

0    0

Казалось бы, обложка этой книги должна быть не в нежно-синих тонах, а с чем-то красным, ярким и за себя дерзко говорящим — потому что эта книга про революцию. Да-да, я вижу, как ваши глаза медленно округляются, ведь автор «Декрета о народной любви», англоговорящий писатель Джеймс Мик, пишет о Советской России, причем не о Москве-Петрограде, а о далекой Сибири, о задворках империи 1919 года.
Первое, что меня потрясло при прочтении — как же четко и точно считывается повествование русских классиков! Сразу захотелось вернуться к русской литературе, ностальгия, все эти метания русских героев, странные разговоры о судьбе и философии, вмещающиеся в несколько абзацев в каком-нибудь диалоге, происходящем прямо посреди военных действий или перед смертной казнью.
Второе, на что следует обратить внимание - «Декрет о народной любви» - это не книга, это артхаусный фильм какой-то. Сколько гениальных кадров ввел Мик в повествование, да таких, что выносят мозг своей неправдоподобностью действий. Чего только стоит сцена с падением лошадей из поезда и тем, как этих лошадей ломает, рубит пополам? А сцена с соболем, в которого начальник чехословацкого корпуса несколько стреляет, не моргнув, прямо в комнате, сидя за столом, наедаясь дармовой едой и обнимая за коленку чужую жену? А трудовой лагерь далеко во льдах для преступников и каторжан? Это же просто антиутопический мир, который словно из будущего, но на самом деле — из прошлого. И всё это так напоминает фантастическую киноутопию «Сквозь снег» Пон Чжун Хо. Если смотрели, то вы понимаете, о чем я говорю. Артхаус, друзья, сплошной артхаус.
Сюжет странен и непригляден. Центральные действия романа происходят в городе Язык, что в Сибири, или около него. Есть некая детективная линия — убийство шамана, - которая обрывается, только начавшись: разгадка прозрачна и призрачна. Есть здесь герой-революция, пришедший непонятно откуда и непонятно куда направляющийся, — Павел Самарин. Герой непростой, он несет в себе весь смысл русской революции и философии. Есть чехословацкий корпус, заброшенный в этот город Язык в результате военных действий, в итоге творивший самоуправу и приговоренный Троцким к расстрелу. Есть еще секта скопцов (вот это тоже из раздела фантастики, скажете вы, и ошибетесь — Мик исследовал этот вопрос исторически досконально, такие секты и правда существовали). А еще здесь есть женщина-феминистка, Анна Петровна, вокруг которой вертятся почти все мужики и которая привносит в этот революционный мир еще больше хаоса со своими дагеротипами, фотоснимками и страстными желаниями любви и самостоятельного феминистического счастья. В общем, все дико напоминает Достоевского, да так сильно, что мне захотелось «Бесов» почитать, что собственно я и планирую делать в скором времени.
Читается роман легко, я бы даже сказала — проглатывается. Хочется еще этих странных кадров, разговоров, черного юмора, которым приправлены диалоги, саркастически смеющиеся над новым советским режимом сквозь горькие слезы. И оценка моя на балл ниже, чем роман того заслуживает, лишь потому, что не сведуща я в истории так, чтобы считать все ключики-секретики текста. За это прошу прощения, а всем «историкам» и любителям артхауса настоятельно книгу рекомендую.

0    0

Мой восторг. Уж больно мне юмор пришелся по душе, и увлекательность интригующего сюжета. А действующие лица - ваще бэмс! И любовь, в многообразии своих проявлений, и переживания, и память, и прощение, и освобождение … на фоне военных действий и раскрытия таинственной человеческой природы.….Эээ, мужской части аудитории, кстати, тоже рекомендую.

0    0

Военно-политический роман "Декрет о народной любви" я прочитал с удовольствием... В книге военные действия, социальные неурядицы, и конечно же любовь... Ну какой роман без любви... И все это так сплетено, что кажется, что автор книги Мик Джеймс родом оттуда - из тех лет, что описаны в его романе. Или это так переводчик - Асвадов Адам - так постарался.
Роман написан таким сочным и ловким литературным языком, что сомневаешься, что это перевод. Юмор тоже конкретный и мягкий. С этим юмором и всеми и социальными несуразицами вперемежку с военными действиями видно, как раскрывается человек психологически. Понятно, что социально здоровы не все, как бы ни казалось. И понятно это - на фоне всех тяжелых случаев, искусно расписанных в книге.
События "Декрета" разворачиваются в 1919 году, в сибирском городке с интересным названием. Ноги у истории растут еще с революции и ей предшествующих событий. Военный в городе сами в панике - не знают, на чью сторону примыкать, к белым или красным... Вот на этой ноте вперемежку с верой в бога, с любовью к женщине и отношением к самому себе и своему народу идет все произведение.
В романе "Декрет о народной любви" присутствуют "остро-неправдоподобные" моменты, специально для того, чтобы настроить читателя на нужное восприятие и копнуть инет по этому поводу - чтобы узнать, что если такого и не было, то было что-то страшнее, или менее страшное, но только с виду.
Роман "Декрет о народной любви" лично я рекомендую лицам не моложе 18 лет - чтобы уже более менее знали о чем речь в книге и читали ее более-менее трезво. В 16 лет дети еще все же дети.

0    0

Смешались в кучу кони, люди
Как же хотелось очутиться внутри круга, а не вовне, среди людоедов, рукотворных ангелов, провидцев-наркоманов и богемских господарей!
Это была отличная идея - написать о русской революции и гражданской войне в России, он ведь прожил три года в Киеве, а потом еще пять, сотрудником The Guardian в Москве. Стало быть, постиг загадочную русскую душу во всем ее сложном многообразии. А кроме того, у него было целых две книжки про Скопцов и один номер журнала "Наука и религия" за 1962 год. А еще, одна монография о Чехословацком корпусе 1914-1920. Но самое главное - статья в «Словаре ГУЛАГа» Жака Росси, озаглавленная «корова».
Имея на руках такие козыри, как было не взяться за роман? Тем более, что прежние попытки подражания Ирвину Уэлшу и Джеймсу Келману на ниве шотландского маргинального абсурдизма (Джеймс Мик шотландец, если что) успехом не увенчались. Срочно нужно что-то этническое, потому что экзотика в прозаическом тренде и литературный истеблишмент благосклонно ее принимает.
Да чтобы покруче, не просто Гражданская в России, а с белочехами в Сибири, чтобы роковая красавица и трое (не меньше, мнение о прекрасных русских женщинах и их потребностях в сексуальной сфере у автора возможно складывалось из общения с московскими интердевочками) ее любовников. И чтоб шаман был. и ученик шамана, о, альбинос, сделаем парня альбиносом, йес! И, вишенкой на торте, что? Каннибализм. О! Против такого никто не устоит.
За основу взять "Доктора Живаго", пусть повертится Пастернак в гробу. Чтобы психотравмированная детством красавица, и чтобы трое ее мужчин: святой, человек, дьявол, и всякое такое "судьба побросала", встречи-разлуки, невероятные совпадения, сталкивающие на просторах необъятной России всех фигурантов в маленьком сибирском Юрятине, простите. оговорилась - Языке. Во, название прям в точку, где-нибудь сноской дать, что в русском этот топоним многозначен, включает семантические значения Language, Lexicon и Tongue (последнее отсылает к деликатесному говяжьему языку и статье "Корова" первого абзаца).
Ах да, еще добавить щепотку ницшеанского уберменша. Публика страсть как любит супергероев, за неимением возможности вставить такого в "реалистический" роман, наделим подобными чертами одного из центральных персонажей. Приперчим достоевщинкой, без федормихалыча роман о России несерьезно выглядит. Voila! Ай да джеймси, ай да сукин сын! И он не ошибся, Букер 2005 взят.
Ну букеровский комитет, ладно, он и не такое награждал, все ж политическая повестка и всякое такое. Но русскому читателю такую развесистую клюкву съесть и не стошнить стыдно. Раскрывать содержание было бы сейчас неэтично, книга квест масштабной литературной игры этого месяца, потому ограничусь сказанным. Добавив лишь, что "Мысленный волк" Варламова, рассказывающий о том же времени с похожим набором персоналий на порядок превосходит творение неугомонного Мика.
Писал бы Джеймс Мик, о своей родине, избежал бы языковых ляпов, вроде обыкновения называть персонажа, творящего очередное непотребство, по имени, в то время как женщину в разгар любовной сцены по фамилии. И да, вдогонку, вспомнила еще одного гения в погребке которого автор испил меда поэзии. в хэмовом "Празднике, который всегда с тобой" герой и его возлюбленная тоже страдают от невозможности для него отправлять половую функцию.

0    0